Нет родных, нет друзей, нет близких,
Дорогих и желанных людей.
Может я в этом мире лишний?
Я бродяга, живу без корней.
Помню, было всё, но повздорил
Я с родными – свободы хотел
И мечтал о бескрайнем просторе,
Чтобы ветер мне песни пел.
Бросил всё и махнул на Север
Независимость ощутить
И на жизнь заработать денег,
Всё попробовать, покутить.
Год пахал. Заработал и пропил
Всё, что потом и кровью добыл,
Но житейский урок не усвоил
И на сейнере в море поплыл.
Проработал матросом два года,
Закалился и рыбой пропах.
Хуже нет штормовой погоды.
Корабли отдыхают в портах.
Нет ремонту конца и края.
Надоело. Я взял расчет.
Куда деться? Страна другая.
Делать что? Не знает сам чёрт.
Завел связи в порту с мужиками
И стал грузчиком, как они.
Нет проблем ни с жильем, ни с деньгами.
Полетели снежинками дни.
Но чего-то мне не хватает.
На чужбине завел семью,
Но тоска и грусть нарастает –
Я в Россию, домой хочу.
Тридцать лет не бывал я дома –
Всё матросил на кораблях.
Мне теперь полмира знакомо,
Побывал я в разных краях.
У меня знакомых навалом
И друзья часто в гости зовут,
Но душа пылает пожаром,
А на сердце «кошки скребут».
Что-то гложет меня, тревожит.
Сны из детства спать не дают.
Ностальгия это, быть может.
Душа-странник ищет приют.
Я на людях и в гуще событий.
Тело мечется в разных делах,
А душа скорбит в одиночестве
И грызет подколодный страх.
Нет, не страх – чего мне бояться,
У меня, вроде, всё уже есть.
Надоело по свету скитаться,
Я свободен, исчезла спесь.
Я себя изнутри открываю,
Сам с собой беседы веду.
С удивлением замечаю,
Что я часто один иду.
Так гуляю средь шумных улиц,
На скамейках в скверах сижу
И внутри себя отмечаю,
Будто страстно чего-то жду.
Люди мне, суета надоели –
Одиночества я хочу.
Мои чувства, наверно, созрели,
В основном, теперь я молчу.
Но активно, взахлеб размышляю –
Мне с собой интересно болтать.
Я в мечтаньях где-то витаю,
Мне приятно в мыслях блуждать.
В мыслях я ухожу из мира,
От людей, надоевших мне,
Моя крепость – моя квартира,
Я балдею наедине.
Одиночество мне – весьма сладко,
Не в запое я, не в бреду.
Помудрел я и вижу как гадко
Всё вокруг, я чего-то жду.
Нет, не чуда, пожалуй, покоя.
Я устал от общенья с толпой.
Из себя я создал изгоя.
Что-то душу трясет, порой.
Я свободен, здоров, независим.
Могу делать всё, что хочу,
Но мне мир, порой, ненавистен.
На кого обижаюсь, ропщу?
Мне, наверно, жить надоело.
Смотрю я в зеркало и дивлюсь –
Седина покрыть пеплом успела,
Постарел я и этим томлюсь.
Пленник я хандры и застоя.
Из России я вести ловлю.
Гимн России я слушаю стоя –
я её всё больше люблю.
Одиноко мне, одиноко.
Как струна порвалась в душе.
Одиночество мучит жестоко,
Не могу терпеть я уже.
Бросил всё и лечу в Россию.
Боинг долго что-то летит.
Москву встречу как будто Мессию –
Вся душа трепещет, кричит.
Я британец, туристская виза,
Но родная, как мать, земля.
Мои дочки Мария и Лиза
С удивленьем глядят на меня.
Я иду по Москве и плачу.
Всё во мне ликует, поёт.
Я обрёл, наконец, недостачу –
До чего же родной мне народ.
Старый адрес на Моросейке
Не нашел я – Москва не та!
Пот прошиб, две холодные змейки
Протекли как ртуть вдоль хребта.
Нет моих родных двухэтажек
И дворов, где с друзьями шалил,
Нет котов и игривых дворняжек –
Всё другое!… Я вдруг загрустил.
На скамейку присел и замер –
Нестерпимо душа болит.
Провалил я жизни экзамен
И она меня не щадит.
Мои дочки от тура в восторге.
Их корявый русский язык
Понимают в метро и в застолье,
Только я, почему-то, сник.
Крах мечты – она скорчила рожу
И сменила розовый цвет.
Я внутри почувствовал стужу –
Меня прежнего больше нет.
Нет и мысли даже остаться
И Россия мне стала чужой.
Остается, как прежде, скитаться.
Я во многих странах, как свой.
Я замкнулся в себе – одиноко.
Нет святого теперь ничего.
В двадцать лет я ошибся жестоко
И лишился, пожалуй, всего.
Бросил мать и отца, и уехал.
Я в семье был любимым, одним.
Я для них был надежда, утеха…
Я предатель – теперь казним.
Боже! Смилуйся! Нет спасенья!
Совесть гложет, как стая волков.
Гордым был в пелене самомненья.
Будь я проклят, во веки веков!
Я на пенсию вышел, гуляю
И беседую только с собой.
Ничего не хочу, не мечтаю.
Мысль шальная: мудрец, постой…
Отпусти, не терзай больше душу,
Одинока она, грустит,
Она тело тащит, как ношу,
Задыхается и кряхтит.
Вместе с телом взлететь не может
К душам родственников, к Отцу.
Вот веревка – она поможет…
Ну, смелей, трусом быть не к лицу.
На чердак, где весь хлам хранится
И веревки для сушки белья.
Есть стропила, за что зацепиться,
Очень редко бывал здесь я.
Всё готово. Стоит, не стоит.
Есть ли смысл жить, как я живу?
Дочки съехали, вышли замуж,
А жена попала в тюрьму.
Я ей искренне благодарен –
Она выходила меня,
После жуткой, кровавой драки…
Вся на ней держалась семья.
Вспомнил жизнь, взвесил «за» и «против»,
И стремянку толкнул ногой.
Тело сняли соседи, напротив.
Отдыхай, эмигрант-изгой.
© Kanov G.L.
20.10.2011 г.
